Содержание
Оливер Твист
1. Эпоха
Чарльз Диккенс родился в 1812 году, умер в 1870. Это значит, что его сознательная, творческая жизнь охватила десятилетия царствования королевы Виктории, которые могут быть отмечены как период мощного развития промышленной и торговой буржуазии. Этот класс не только окреп экономически, но и добился крупных политических побед.
В 1832 году была проведена избирательная реформа, при помощи которой крупная буржуазия получала перевес над землевладельческим аристократическим дворянством. Ещё в конце XVIII века промышленный переворот в Англии начал оттеснять на задний план устои докапиталистической эпохи. Во второй четверти XIX века у власти утвердилось буржуазное общество.
В Англии, как и в других странах Европы, становившихся на путь капиталистического развития, происходил тот сложный процесс, который так красочно изображён Марксом и Энгельсом в «Манифесте коммунистической партии»:
«Всюду, где она достигла господства, буржуазия разрушила всё феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пёстрые феодальные нити, связывавшие человека с его наследственными повелителями, и не оставила между людьми никакой связи, кроме голого интереса, бессердечного чистогана. В холодной воде эгоистического расчёта потопила она священный порыв набожной мечтательности, рыцарского воодушевления и мещанской сентиментальности. Она превратила в меновую стоимость личное достоинство человека и на место бесчисленного множества видов благоприобретённой и патентованной свободы поставила одну беззастенчивую свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, прямой, бесстыдной и сухой.
Буржуазия лишила обаяния святости все те почётные роли деятельности, на которые до сих пор смотрели с благоговейным трепетом. Врача и юриста, священника и поэта, человека науки она превратила в своих наёмных работников».
Капитализм давил железной пятой и рабочий класс, пребывавший в нищете и бесправии, и огромные массы мелкой буржуазии, шагая по раздавленным телам мелкого производителя. Средние и мелкие торговцы, кустари-ремесленники разорялись. Старый докапиталистический «средний класс» распадался.
Энгельс в своём труде «Положение рабочего класса в Англии» в ярких красках изобразил отчаянное положение обедневших и угнетённых пролетариев и мелких буржуа. Старый «средний класс» превратился, пишет Энгельс,
«в колеблющуюся, неустойчивую массу ремесленников и мелких торговцев, ведущих необеспеченный образ жизни и составляющих наиболее текучую часть населения… Масса бездомного населения скопилась в отвратительнейших закоулках больших городов: разрушились традиционные связи, патриархальный семейный быт, даже самая семья…»
Положение бедняков особенно тяжелым становилось благодаря так называемым «хлебным законам», закрывавшим доступ хлеба в Англию из-за границы. Благодаря этим законам помещики устанавливали высокие цены на хлеб, безмерно удорожая жизнь. Рабочий класс Англии был вынужден вести тяжёлую борьбу с господствующим классом.
С конца тридцатых и до конца сороковых годов развернулось могучее чартистское движение английских рабочих. Рабочий класс выдвинул демократическую программу — хартию (по-английски «чартер»), требовавшую радикальной реформы избирательного права на основе всеобщего голосования и равномерного распределения депутатских мест в парламенте.
Десять лет длилась борьба, десять лет происходили гигантские стачки и манифестации, прежде чем рабочие добились отмены хлебных законов, избирательная же реформа была проведена лишь двадцать лет спустя, в 1867 году.
Естественно, что английская литература эпохи отражала и страдания и чаяния низших классов, и поступательное революционное движение рабочих, и сложный процесс распада мелкой буржуазии, и всю эту сложную борьбу, которая проходила тогда в обществе.
Английская поэзия в лице Эбенезера Эллиота, Томаса Гуда и других поэтов изображает страдания бедняков и рабочих, рисует картины разорения и гибели бедной семьи, бичует богачей. Рабочие чартисты знали наизусть гневные «стихи против хлебных законов» Эллиота и воодушевлялись на борьбу пламенными строками:
О, богачи, за вас закон —
Голодных вам не слышен стон.
Ваш взор суров, ваш дух жесток,
Вы нищих прячете в острог.
Но неизбежен мести час!
Рабочий проклинает вас,
И то проклятье не умрёт.
А перейдёт из рода в род.
Наряду с поэтами, с критикой зла и насилия буржуазного общества выступили и прозаики — романисты. В эту эпоху развилась школа английских писателей-реалистов, к числу которых принадлежали Диккенс, Теккерей, Шарлотта Бронте, Елизавета Гаскель и др. Эти писатели беспощадно разоблачали лицемерие буржуазии, которая, под маской филантропии, прикрывала свой эгоизм, своё чёрствое делячество и жажду наживы.
Но писатели-реалисты, в большинстве своём выходцы из мелкобуржуазной интеллигенции, двойственно относились к наступлению капитализма.
С одной стороны, они, испытывая на себе тяжёлые удары капиталистической эксплуатации, подвергали резкой критике крупнобуржуазное общество, с другой — охраняли устои этого общества, стараясь убедить себя и других в том, что это общество можно реформировать путём морального усовершенствования личности и уничтожения классовых конфликтов.
У мелкобуржуазных интеллигентов не хватало революционной решимости, и они верили в возможность примирения между рабочими и работодателями, выдвигая идеалы «классовой гармонии».
Но их творчество ценно для нас тем, что оно показывало теневые стороны буржуазного строя и эксплуататорских классов — в этом кроется революционизирующее значение литературного наследия школы великих английских реалистов первой половины прошлого века.
Карл Маркс в статье, помещённой в «Нью-йоркской трибуне» от 1 августа 1854 года дал красноречивую характеристику плеяде английских реалистов:
«Современная блестящая школа романистов в Англии, наглядные и красноречивые описания которой разоблачили миру больше политических и социальных истин, чем это сделали все политики, публицисты и моралисты, вместе взятые, изобразила все слои буржуазии, начиная «достопочтенным» рантье и обладателем государственных процентных бумаг, который сверху вниз смотрит на все виды «дела», как на нечто вульгарное, и кончая мелким лавочником и подручным адвокатом. И как их обрисовали Диккенс, Теккерей, Шарлотта Бронте и г-жа Гаскель? Полными самомнения, чопорности, мелочного тиранства и невежества, и цивилизованный мир подтвердил их вердикт клеймящей эпиграммой, пришпиленной к этому классу, что он угодлив по отношению к стоящим выше и деспотичен к стоящим ниже».
В числе этих писателей-реалистов, перечисленных Марксом, ведущее место принадлежит Чарльзу Диккенсу.
2. Начало жизни
Чарльз Диккенс родился в семье чиновника, в Ландпорте на острове Портси. Казалось, ему была предназначена спокойная, зажиточная жизнь, комфортабельный уют мелкого буржуа. Отец будущего писателя, человек весёлый и добродушный, поощрял сына к жажде чисто внешних успехов, похвал и рукоплесканий.
Едва научившись ходить, Чарльз Диккенс превратился в маленького актёра, исполнителя смешных песен, привыкал к яркому свету театральных огней, но наряду с тщеславием в мальчике рано развилось пылкое воображение и любовь к книге и искусству.
Он зачитывается шедеврами мировой литературы — романами Сервантеса, Лесажа, Смолетта, Фильдинга и др. Он был не по летам развитым ребёнком, подававшим большие надежды в будущем.
Около 1823 года семья Диккенса переехала в Лондон, и здесь положение её коренным образом изменилось.
Отец Чарльза обанкротился и попал в долговую тюрьму. Мать переселилась в убогую квартирку, и Чарльз, едва перешагнувший за первый десяток лет своей жизни, узнал всю тяжесть нищеты и лишений, дни беготни по ростовщикам и ломбардам. Наконец ему пришлось работать на фабрике ваксы. Среди оборванных подростков он с утра до поздней ночи наклеивал ярлычки на банки с ваксой.
На всю жизнь он запомнил комнаты с мрачными стенами, лестницы, изъеденные червями, по которым бегали голодные крысы, сырой погреб, пыль и плесень. Эти испытания детских лет наложили на хилого и болезненного мальчика неизгладимый отпечаток на всю жизнь. По личному опыту Диккенс узнал, что такое нужда, беспощадная борьба за существование, унижение и эксплуатация.
Впоследствии в своих произведениях он неоднократно обращался к жутким воспоминаниям своего детства и рисовал трагедии живых и впечатлительных детей, обречённых на муки тяжёлого и бессмысленного труда.
Много лет спустя Диккенс писал:
«Я так глубоко сохранил в своём сердце воспоминание о своей заброшенности и своём бессилии, всё существо моё было до такой степени проникнуто сознанием унизительных несправедливостей, которых жертвой я был в ту эпоху, что даже теперь этот ненавистный призрак постыдного детства продолжает посещать меня и повергать в дрожь… Я забываю, что я знаменит, счастлив, любим, что у меня есть милая жена и милые дети… Я забываю… и в мрачных мечтаниях переношусь с сокрушением к первым дням моей жизни».
Из испытаний юношеских лет Диккенс вышел окрепшим, несущим в сердце ненависть к богачам и эксплуататорам и горячую любовь к обездоленным. Этот подросток знал цену буржуазной филантропии; он видел приюты для бедных, долговые тюрьмы, эксплуатацию детского труда на фабриках, он почувствовал всю силу социального непорядка.
Вместе с тем он был одержим желанием «выбиться в люди», завоевать себе место в жизни во что бы то ни стало, ценой любых усилий. Он почувствовал призвание к литературе — и не ошибся.
С трудом удалось ему окончить школу, изучить стенографию, пристроиться в журналистике. Диккенс становится парламентским репортёром и с неутомимой энергией записывает речи ораторов, захваченный воинствующим радикализмом эпохи.
Он опубликовывает «Очерки Боза», наброски из жизни мелких буржуа. Здесь ряд метких характеристик, острых штришков, юмористических выпадов. Но в целом — это произведение незрелое, прошедшее почти незамеченным и мало говорившее о большом таланте автора.
Слава не замедлила придти к Диккенсу. «Записки Пикквикского клуба» явились для неё солидным фундаментом.
3. Крутой подъём
Говорят, что Байрон в одно прекрасное утро проснулся знаменитым. Нечто подобное случилось и с Диккенсом.
Модный карикатурист Сеймур, прославившийся комическими рисунками из спортивной жизни, привлёк к сотрудничеству молодого и способного журналиста Диккенса. По существу Диккенс должен был давать текст к рисункам — и только. Но первоначальный замысел вырос в целый роман. Сеймур сделал семь рисунков — и покончил жизнь самоубийством.
Диккенс после недолгих поисков привлёк к совместной работе художника Броуна, и это сотрудничество писателя и карикатуриста принесло блестящие плоды. Так родились «Записки Пикквикского клуба», выходившие отдельными выпусками.
Это ещё не роман в обычном для Диккенса стиле. Здесь серия юмористических эпизодов из жизни лондонских мелких буржуа. Диккенс с большим и широким оптимизмом изображает представителей старой Англии — добродушнейших эксцентричных чудаков. Он старается обойти теневые стороны жизни, ища в ней только спокойствия, благодушия, бесконечную жизнерадостность и веру в хорошие качества человека.
В центре этого произведения — мистер Пикквик и его друзья: щеголь Топман, косолапый Уинкль и его мудрый слуга Уэллер; они ведут весёлую жизнь, исполненную забавных приключений и комических ситуаций.
Таково было начало литературного пути Диккенса. Яркое, но не характерное для последующего творчества.
Юный Диккенс смотрел теперь на жизнь сквозь розовые очки: чем дальше подвигался его первый роман, тем больше улыбалось ему счастье и тем легче было ему придумывать весёлые концы к комическим злоключениям своих героев.
После успеха «Записок Пикквикского клуба», писателя, вошедшего в славу, осаждают различные издатели, наперерыв предлагая ему договоры. Диккенс снова на практике знакомится с тяжёлыми условиями капиталистического строя, принимая на себя обязательство писать романы к определённым срокам.
Эти следующие романы уже вводят нас в подлинную стихию творчества Диккенса. Он сбрасывает с себя розовые очки романтической идиллии и смотрит на капиталистическую действительность широко открытыми глазами наблюдателя-реалиста. В романах «Оливер Твист» (1838) и «Жизнь и приключения Николая Никкльби» (1839) Диккенс как бы вспоминает о своём детстве. Он показывает здесь лондонские трущобы и рассказывает трагическую историю детей бедняков, воспитывающихся в благотворительных школах.
Оливер Твист попадает в такую школу для бедных и становится одной из жертв учителя тирана мистера Бембля. Затем мальчик попадает в лондонские трущобы, в мир преступников. Диккенс ярко рисует образы убийц и громил — Монксея, Сайкса и др. Раскрывая картины морального падения подонков общества, показывая страдания мелкого обездоленного люда, Диккенс-реалист обнажает вопиющие противоречия между богатством и бедностью.
Диккенс тщательно изучает действительность, основательно подбирая факты, так что романы его представляют собой не только беллетристические произведения, но и научные исследования. Надо заметить, что нигде в художественных произведениях писателя мы не находим оголённых публицистических мест; это объясняется огромным умением органически связывать высокую идейную направленность содержания с художественностью образов.
Для романа «Николай Никкльби» Диккенс тщательно изучал материалы об йоркширских школах. На месте ознакомился он с фактами чудовищных истязаний, которым подвергались дети в этих школах. В результате он написал роман, в котором показал, как обращаются с детьми в школах для бедных, как их истязают морально и физически. Образ учителя-деспота Сквирса стал нарицательным.
Этот роман произвёл воздействие на умы современного Диккенсу общества. Не прошло и года со дня появления в печати «Николая Никкльби», как школы для бедных были реформированы, а долговые тюрьмы закрыты. Диккенс стал признанным писателем английской нации.
Это значит, что буржуазия принимала его в целом. Либералы ценили его гуманизм, его проповедь личной свободы. Консерваторы видели в нём борца против теневых сторон господства крупной буржуазии. Мелкая буржуазия ценила в Диккенсе выразителя своих чаяний и надежд, писателя, который услышал стоны мелкого обездоленного люда.
В конце концов получилось так, что Диккенс никого не отталкивал от себя, потому что он не замахивался на самые основы существующего строя, а мечтал о реформах внутри капиталистического общества.
