Судороги медицины: Скорую отдали частникам, фельдшера сделали врачом. Дальше что?
Министр здравоохранения Камчатки Олег Мельников не вошёл в список нового правительства края, обнародованный главой региона Владимиром Солодовым, заметил «Ъ». Это случилось после того, как губернатор на оперативном совещании раскритиковал главного медика за плохую работу вверенного ему ведомства.
Министр получил нагоняй после того, как Солодов попытался лично записаться к терапевту, но ему предложили дату приёма лишь через две недели. По словам главы региона, понятно, когда невозможно быстро попасть к узким специалистам, но терапевт — базовый врач и двухнедельное ожидание — это ненормально.
Ранее Мельников уже получал выговор от губернатора за низкие показатели вакцинации жителей и неинформированность о наличии запасов вакцин против гриппа в отдельных муниципалитетах. И вот теперь, судя по всему, поплатился за провалы в управлении краевой медициной собственной карьерой. Редкий случай.
Камчатка остаётся, однако, исключением из правил. В других регионах нарекания россиян на работу системы здравоохранения обычно не приводят к административным выводам. Так, во Владимирской области, уличные протесты жителей, возмущённых закрытием роддома в Гусь-Хрустальном, о чём писала «СП», были проигнорированы.
Даже хуже — людям дали понять, что «нерентабельное» население верхам ни к чему. «Одни роды в два дня — это экономически необоснованная история. Это потеря квалификации для врачей. У нас есть флагманские во Владимирской области роддома, и их мы будем усиливать», — безапелляционно заявила врио министра Тамара Томаева.
Назревает коллапс Скорой помощи в Калининграде, где автохозяйство медслужбы власти хотят отдать в частные руки, считая его «непрофильной функцией». И даже готовы потратить на такой переход 2,9 млрд рублей. Уж не в этих ли суммах всё дело? Сами водители, а также профсоюзы, возражают против перехода, не доверяя подобным новшествам.
Аналогичный эксперимент уже был проведён в восьми регионах РФ. И неудачно. Частник стремится к экономии, к налоговой оптимизации, настаивает на переводе работников в статус ИП, урезает зарплаты, премии, переводит работников на срочный контракт, что не способствует закреплению опытных кадров. Однажды «Скорая» просто не приезжает.
А каково проживающим на территориях, отдалённых от областных центров? «Жители сел Краснохолм и Чебеньки под Оренбургом, — пишет в обращении к министру Мурашко депутат от округа Нина Останина, — боятся, что Скорая помощь не сможет вовремя к ним приехать». Трагические случаи уже бывали.
Попасть к узкому специалисту, которого нет в районе — тоже проблема на Оренбуржье. На это порой уходит до полугода. Причина — установленная чиновниками зависимость заработка врача от количества пациентов и прикрепленного населения, которых в селах, конечно же, меньше, чем в городе. Поэтому медики уезжают в крупные города, где платят побольше.
Во всех упомянутых случаях речь идёт о никчемной организации процесса оказания медпомощи, дисфункции управления — то есть о неумелых действиях чиновников от здравоохранения. А вовсе не о плохой работе непосредственно врачей, фельдшеров или медсестёр. Рыба отечественной медицины гниёт с головы? Значит, проблема политическая.
Возможно, поэтому возмущённых жителей — будущих пациентов, технический персонал больниц и поликлиник, готовый работать на государство, а не на ловкого частника, иногда жулика, и самих медиков, стремящихся спасать людей, как завещал им Гиппократ, везде поддерживают местные ячейки КПРФ, атакуя сонного карася власти.
Фактически в каждом регионе формируется своего рода гражданский фронт, состоящий из медиков, пациентов, профсоюзов и активистов левой оппозиции, которые своими действиями стараются как минимум сохранить здравоохранение на нынешнем уровне, а то и развернуть вспять негативные тенденции, системно навязываемые сверху.
Ведь если не координировать усилия всех, работники здравоохранения начинают спасаться в индивидуальном порядке. Пашут на две-три ставки одновременно, убивая собственное здоровье, переходят на работу в частные клиники, где зарплаты побольше, едут в зону СВО в прифронтовые госпитали, что приводит к дефициту специалистов «на гражданке».
В результате такого исхода медицина оказалась лидером среди отраслей, испытывающих нехватку кадров — 90% учреждений, признались, что им некем закрыть вакансии. Во многих поликлиниках позиции врачей занимают фельдшеры, по определению не имеющие должной квалификации. А незакрытые вакансии приводят к многомесячным очередям.
Экстренно ликвидировать такой дефицит невозможно — подготовка врача долговременна — 6 лет плюс 3 года ординатуры. Ускорить дело интенсификацией обучения тоже не получится — слишком высока ответственность. Временную передышку отечественным чиновникам от медицины дали врачи-мигранты, но и они скоро закончатся — советские ещё кадры.
(Решение срочно ввести трёхлетнюю обязательную отработку медиков по распределению — верное, но нуждается в корректировке. Прибывший в глухое село молодой специалист должен получать жильё и сопоставимую с городом зарплату, как это было в советский период. Только тогда его можно неволить. Иначе это будет «рабство» под угрозой штрафа).
Кадровый дефицит — одна из причин продолжающейся в РФ ползучей «оптимизации» здравоохранения — сокращения числа медицинских учреждений путём их слияния, укрупнения и закрытия нерентабельных. Не умея создать условия для работы врачей на территориях, чиновники предлагают пациентам самим искать медпомощь в центре.
Так, в период с 2000 по 2015 год количество больниц в России уменьшилось в два раза — с 10,7 до 5,4 тыс. и сейчас сохраняется на том же уровне. Причем в сельской местности сокращение заметно сильнее — почти на 40%. Количество коек, естественно, тоже упало — на 28%. Ковид показал последствия этого бездумного медицинского секвестра.
В том, что оптимизация медицины «была проведена неудачно» призналась социальный вице-премьер Татьяна Голикова. Но именно в её бытность министром здравоохранения было начато сокращение! А продолжила его Вероника Скворцова. Однако обе чиновницы по-прежнему занимают высокие посты в системе. Скворцова даже член Совбеза.
А как же ответственность за провал? Разве что на высшем уровне эта задача проваленной не считается. Сказали «резать косты», вот они и резали. В интересах правящего в стране класса богатых. Им то недоступность медицины нипочем — денежки имеются. Это не про них ли говорила Голикова, мол, жить скоро будут до 120 лет? Точно не про народ.
Хотя Путин — последняя инстанция для чиновников — говорил о здоровье народа чуть ли не как о национальной идее: «Демография. Это первая задача. У нас должно быть больше людей, и они должны быть здоровые». Видимо, сформулировать цель — полдела. Важно обеспечить её достижение ресурсами и кадрами. А с этим по-прежнему проблема.
Как не воротят нос от всего советского нынешние власти, им не избежать тотального обращения к тому опыту. И в медицине тоже. Оказалось, разделение здравоохранения на платную и бесплатную части противопоказано стране. Переток денег и кадров в малый по объёму услуг, но жирный частный сегмент губит медицину для большинства.
Прямые ссылки передачи в RuTube, VK, YouTube
По данным депутата Госдумы Алексея Куринного, в настоящий момент Россия тратит на здравоохранение примерно 3,5% от ВВП. А нужно 6−7%, если ориентироваться на пример развитых стран. Отрасль недофинансирована вдвое! Чего ожидать? То есть это проблема структуры госрасходов, перераспределения средств, а не их наличия или отсутствия.
И не нужно ссылаться на СВО. Мол, не время, надо потерпеть. Сворачивание, урезание медпомощи началось ещё в 2010 году, несмотря на тучные доходы той эпохи. Чиновники при поддержке правящей партии в Госдуме (она же продавливала бюджет) просто не хотели давать денег на общенародную медицину. Жадничали. Теперь придётся исправляться.
Вот только смогут ли погубители здравоохранения командовать его восстановлением? Может, как в том анекдоте: надо не «койки» переставлять, а «девочек» менять.
